Чем бы дитя не тешилось, ага. Машинку дали поводить!.. Точнее, небольшой грузовичок. Ну, конечно, с дороги я немного сошла несколько раз, но, в конце концов, кто на это смотрит! (Кроме Скотта - бедняга позеленел как после "американских горок"



Всем весенний привет!

---

Осталось восемь официальных школьных дней!



Потом - неделька ленивая, без занятий, потом - выпускной, и паковать чемодан, и лететь ночью над Атлантикой, приземлиться в златоглавой, пересесть с "Люфтганзы" на родной "Аэрофлот", и вот я уже дома, сижу на балконе и дышу весенне-летним светло-желтым воздухом.

---

Вчера. Получила большой конверт из американских советов. Информация по отъезду. Билеты.



Как электричеством из розетки - !.. фффф... И сижу, думаю. О жизни, и снова о жизни. Очень странно было ощутить головокружение от осознания того, что хочется - и не хочется, тянет - и страшно, и под одеяло бы голову засунула, но только вот от времени там не спрячешься. Да и надо ли.



Сижу улыбаюсь.

---

Снова дома.

Вспоминается почему-то фраза из пиратского перевода "Семейки Аддамс": "Крики по ночам... наконец-то Фестер дома".

Что же сказать. Я была права - наполовину; Вашингтон оказался совершенно иным, вот только ностальгию, эту дурацкую болезнь пессимистичных романиков, мне удалось не подхватить.

Еще раз повторю, что для меня компания делает семьдесят процентов приключения. А вот люди подвернулись... не знаю, поймете ли что имею в виду: весело, так что сквозь американский жирок после восьмого часа непрерывного смеха начинает проглядывать пресс, но, бббблин, такие люди ногой о половик не шаркнут и в душу сапогами - хрясь...

Вашингтон цветет. Вишни.

Тепло, восемьдесят. Наших двадцать пять.

Ноги все еще отваливаются, но так пока и не отвалились. Вашингтон - это город, там есть тротуары, по которым ходят люди. Зрелище экзотическое после Оклахомы.

Вопрос на засыпку - почему меня так часто принимают за проститутку? Стоит только юбку надеть. Подумаешь. Ладно, с другой стороны, если когда с деньгами будет туго, можно будет голову не ломать чем заняться. Не, с детьми я сидеть больше не пойду. Спасибо.

Совершенно незабываемое впечатление - большой кинозал, центр города, ночной сеанс, на котором только три человека, и я сижу между двумя из них.

И почему же у меня теперь ощущение, что меня кто-то сьел и переварил? Меня нету, пусто. Хи. Хи. Хи.

---

В столицу... снова в столицу.

Странно, что, если хорошенько подумать, то мне совсем и не хочется ехать. Пусть бы она осталась в моей памяти такой же, какою там и запечатлелась: холодная, ветряная, заснеженная, прекрасная, полная силы, власти, намеков на недостижимое, и полная... друзей. И времени, которое не живешь, а смакуешь, заедая секунды минутами.



Похмелье уже отступает, ето хорошо.

Слушаю Земфиру опять.

---

Как Энька с детьми сидела

Детей было трое - пятилетняя Элана и двухлетние пацанята-близнецы, Остин и Эйган. И против них (а предположительно - с ними) Энька, ваша покораная слуга.



Следует ли рассказывать, что по такому случаю Энька Мрачная была совсем по-житейски взволнована и нервически теребила Ронду: а как менять подгузники?! а чем кормить?! а что, если?! Ронда отвечала с воистину вселенским спокойствием: мол, не кипешись, расслабься, это же всего лишь дети. Что самое интересное, по дороге из детского садика, в машине, они действительно казались - это я теперь знаю, что именно казались - чудесными ребятишками.



И вот мы с Рондой завели их в дом, и Ронда, попрощавщись, ушла. Оставив меня, нет, не один на один. Одну на троих.



По совести говоря, я к тому времени уже расслабилась и повеселела. Ребятишки чинно уселись на диван и стали смотреть мультики, а я пошла и сложила свое барахло (зачетная работа по английскому, сумка и библиотечный Маркс)на кухонный стол; оборачиваюсь - они, все трое, уже стоят у меня за спиной. Голодные.



Все началось с того, что было только одно яблоко. Зато много апельсинов. Яблоко пошло девочке, а пацанятам досталось по апельсину. Не успела я открыть Маркса, как увидела, что близнецы поедают апельсины с кожурой. Пока я, немного пристыженная, очищала апельсины, братья вдвоем напали на сестру и отвоевали у нее несчастное яблоко. В пылу битвы предмет спора закатился под диван; с воплем команчей один из близнецов ринулся за желанным фруктом, но не рассчитал. Бум. Комната огласилась могучим ревом. Энька, преисполненная сострадания и ужаса - доверенные же дети! - повела жертву мыть царапину в ванную.



Применяя дипломатию, Энька сааамым сладким голоском уговорила маленькое чудовище не верещать, и вроде бы добилась успеха. Именно поэтому неожиданный бросок со вцеплением в волосы застал ее врасплох. Настала Энькина пора верещать - она не любит, когда ее дерут за волосы. Как выяснилась позже, маленький энтомолог заприметил у меня в прическе божью коровку.



Раздался телефонный звонок. Звонила мать этого кровожадного стада: все ли хорошо? Все отлично, ответствовала Энька, и добавила - нам всем тут весело. Совершенно не кривя душою. Тем временем ватага разбросала диванные подушки по всей комнате и прыгала на них с дивана. Головой вниз. Застрелиться, что-ли, философски подумала Энька. Телефон зазвонил снова - и ей, по совместительству мне, пришлось на секундочку отвернуться, чтобы записать номер звонившей тетеньки. Бум. На этот раз, большой бум. Оборачиваюсь. Оркестр срывается на визг, бьет гонг... пауза.



Она лежала там - определенно мертва, переломлена пополам, затоптана, истерзана несправедливостью и старухою-судьбой. Гадрина, целая большая гардина с жалюзи лежала на полу, и, частично, на диване.



Маленькие монстры тоже притихли - должно быть, от неожиданности. В каком-то замешательстве они отошли в другой угол комнаты, и, уже оправившись от сюрприза, как ни в чем не бывало начали играть взлелеянными мною зачетными карточками, 25 шт.



Прибрав труп жалюзи, я, чувствуя себя ужасно, решила во искупление помыть посуду, которой в раковине громоздилась целая гора. Не помыв и половины, Энька почувствовала, что кто-то дергает ее сзади за кофточку. Оборачиваюсь. "Конфетку!" - кричит. Открываю шкаф, даю конфетку. Принимаюсь вновь за посуду - сзади раздается богатырский рев в две глотки: "А нам?!" Открываю шкафчик. Главная неудача года - конфетки кончились... ах, что же там началось! Как в том анекдоте: "Дорогая, ты - тот человек, который принес религию в мою жизнь! До того, как я встретился с тобою, я не верил в ад." Что-то подобное случилось и с Энькой...



Энька, игнорируя вопли, домыла посуду и твердым шагом направилась в комнату - читать, стараясь изо всех сил не обращать внимания на подозрительное шуршание, доносившееся из кухни. А хоть бы!.. в следующую минуту Энькиному взору предстали трое замурзанных чертят, добравшихся до клубничного плавленного сыра; конечно, маленькие аборигены не приучены к таким чудесам цивилизации, как ложки, поэтому сыром они были покрыты очень тонко и на удивление равномерно - с головы до носков. Один из близнецов не досчитывался одного носка.



Кинув быстрый взгляд на часы, Энька поняла, что лучше бы отмыть подопечных побыстрее. Однако, что бы вы думали, они почему-то наотрез отказывались делать хотя бы шаг в направлении ванной. Отчаявшись, Энька положилась на опыт мировой литературы и запела - громко и импривизируя, с трудом пытаясь скосить под третьесортную фею: "Аааа, ребятки, сейчас пойдем мыть ручки!!" с плавным переходом на что-то спокойное из Битлз. Помогло, черт подери. Воспрянув духом, Энька продолжала драть глотку, намывая непоседливые мордочки, как вдруг чей-то голос за спиной произнес: "А ты хорошо поешь!"



Энька, она же я, знамо дело, подпрыгнула, чуть не выронив одного из малышей. На пороге стоял отец семейства. Мое лицо осветилось таким счастьем, что он зажмурился. Наконец-то! Я ринулась в комнату, скороговоркой объяснила ему про жалюзи, сгребла вещи в охапку и была такова. Его голос догнал меня уже на середине двора: эй! а деньги?..



Такие мероприятия обычно называются "легкий заработок".

---

А-а, все равно как бы остальные не пыхтели, больше меня самой никто меня любить не будет. И уж совсем ни к чему было помещать слезные воззвания в... публичном месте. *ух-ты, а яду у меня еще осталось! Приберегу на потом...*

---

%?

Ладно, что уж там. Когда разочаровываешся, очаровываешся и разочаровываешся в себе уже в... надцатый раз, это перестает влновать. Хочется греться на солнышке, а потом идти баиньки. Даже жаловаться лень... или подушку кусать. До чего же я люблю оптимистов. Больше, чем себя.



Интересно, все-таки, чем закончится эта бесконечная история без событий, интриг и моралей. Наверное, как обычно. То есть - никак.



Я не хочу, чтобы эту запись читали оптимисты. Потому что они подумают, что они лучше меня, и я снова расстроюсь. Ну и подавитесь! *показывает язык* Когда я вырасту большая и захвачу мир, тогда вот!..



Ладно, шутки в сторону. Объективно - у меня ПМС и плохое настроение.

Начинаешь задумываться, какой процент шедевров женской поэзии ( и прозы) был написан в состоянии ПМС. Новое поле для исследований, нет?!!

)))))

---

Сидя на тригонометрии, распланировала всю жизнь детально. На ближайшие три месяца. Надеюсь, удастся придерживаться его хотя бы ближайшие... три дня. Фак ми.

---

Милый плюшевый мишка. Как раз то, чего мне не хватает каждый вечер когда я пытаюсь и никак не могу заснуть. А подружке твоей я бы вышибла напрочь мозги и размазала по стенке, если бы ты отошел от нее хоть на минутку. Ой, как мне нравится так говорить. Потому что звучит совсем не так, как то, что я обычно говорю. Вообще-то я и не думаю так, просто... несу чепуху. Какое мне вообще дело. Только вот... просто у меня приступ малодушия, а это проходит, а если не проходит, то лечится. Так что все хорошо будет. И у тебя, и у меня.

---

"It is an odd thing, but everyone who disapeared was said to be seen in San Francisco. That must be a delightful city, and possess all the attractions of the next world..."

---

*кричит в ярости*

- Не нужен мне твой Бог! Не нужен! Не нужен! мир все еще травит меня, и пусть: ты не антидот, и твой глупый Бог мне не антидот, и все твое псевдоокеанское спокойствие меня не усыпит. Оставайся, оставайся, слушай свою глупую музыку, делай свои глупые упражнения, медитируй пока кости не заржавеют, а я буду дурствовать, потому что ты меня обманул, а я попалась, попалась на двое с лишним суток, и, хоть и забуду скоро, но вряд ли когда-нибудь прощу. Все. Точка. Еще одна точка, просто на всякий случай. Будь ты проклят, ох, будь ты проклят, все, до свидания, то есть все, не могу, все, молчать, да закрой же уже рот наконец, да что же это... как... бездомно. Даже если люди - это дом, то теперь я уж точно дворняжка.

---

"Ох... ну, вот. Теперь-то ты видишь, как безнадежно я глупа?!"

Отвечает безмятежно.

"Ну, что ты... по-моему, ты глупа вполне надежно"

---

Как близко. Слишком близко, больно близко к тому, о чем я даже не осмеливаюсь думать, чтобы не нарушить это хрупкое равновесие в моем сознании. Он все знает. Как он может знать обо мне то, чего не знаю даже я? нет, это невозможно.

Это странно. Это страшно. И настолько мне незнакомо.



Мне нужно поговорить. К черту, у меня все равно не повернется язык, особенно по-английски.



Где моя подушка в виде рыбки?

---

Дневник пестрит закрытыми ззаписями. Непорядок. Но почему-то мне совсем не хочется, чтобы... впрочем, что за бред?

Надо написать. Что-нибудь. Обязательно нужно записать события Вашингтонской и Сан-Францисковой недель, что-то вроде, как там, документального эссе. Но - нужно время. И - компьютер. И чтобы никто не дышал в затылок и не толкал под локоть.



Так что придется подождать до дома. Два месяца. Много или мало? Много.



Мало.



Где мой дом?

Везде. И нигде. Может, оно и к лучшему, ведь люди все еще есть, а значит, и я все еще есть. Вот ведь бредятина.



Зачем американцы надевают дурацкие мантии на выпускной? хотя - под ними совсем не видно, кто толстый, а кто - нет, так что, с этой стороны, мантии мне нравятся... Надо начать бегать по вечерам, только не хочется оказаться на улице если вдруг будет предупреждение о торнадо.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Интересно, мне кто-нибудь напишет?..

Интересно, а меня ограбят или убьют на одной из чертовых станций?

нет, я рискну все-таки. Иначе - я не я.

На всякий случай - попрощаюсь.



Прощаюсь.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра