Поскольку я уже год не пользовалась русской клавиатурой, то сейчас испытываю некоторые затруднения. Итак, что бы вы думали, милые мои неизвестные читатели... я - дома.
А?!
перелет прошел куда быстрее чем в прошлый раз, видимо потому что ночевать нам в этот раз нигде не пришлось. За сорок восемь часов ухватила лишь несколько минут беспокойного сна.
Улыбаться люди перестали уже начиная с Германии. Впрочем, не могу сказать, что это слишком плохо. Правда, не удобоно, что у меня на лице расплывается здоровенная ухмылища каждый раз когда я пересекаюсь с кем-то взглядом. Привычка!
Я даже не ожидала, что когда мы начнем снижаться над Москвой, сердчишко мое забьется как у маленького зверька. Тем ни менее.
На таможенном контроле за конторкой сидели две суровые совершенно русские тетки; на веселые улыбки длинной очереди обамериканившихся ребятишек включая меня, а также на их радостные "здрассте" и "спасибо" отвечали таким хмурым взглядом, что только клыков не хватало. Дом милый дом.
На мой вежливый вопрос как вытащить тележку из стопки, работник аэропорта с огромным удовольствием зашипел "слепая, что-ли, не видишь инструкцию?!"
Перелетев через полмира, я не выложила ни копейки за объемистый багаж; родина была первой страной где за каждый килограмм сверх нормы затребовали сто дополнительных рублей. Добро пожаловать домой.
Мы приземлились в Томске в шесть утра. Поскольку аэропорт находится в перманентном ремонте с 95-го, встречающих выгнали мокнуть на улице под зябким дождем.
Моя родная мать узнала меня в лицо только после того, как я простояла перед ней целую минуту размахивая руками и крича "привет, мама".
Но, знаете, когда мы подьехали к дому (на "Жигулях" от вида которых у Ронды случился бы обморок), на дверях подъезда уже красовался плакат "С приездом, Анютка!", а рядом мялись - угадайте кто! - Литва (все такая же... на вид), которая тут же запрыгала и пустила слезу, и Маханчик, которая потом рассказывала всем: "Из машины вышли трое; методом исключения я поняла, что третий человек после тети Рашиды и дяди Леши - это Анька".
Полным сюрпризом - весьма нерпиятным, да, - оказалось, что Литва притащиа с собою Женьку, который все это время нерешительно мялся в леске. Требовал разговора, был весьма нетрезв и потому вселенски печален, смотрел преданными печальными же глазами и вопрошал "почему?". Чем испортил мне настроение. А я на него смотрела и не чувствовала абсолютно ничего. Совершенно. Кроме глухих угрызений совести. Мы не виделись десять месяцев; я не писала ему с середины октября, в последнем посланий четко сказав что - все. Тогда почему же он, зараза, объявляется на пороге через полчаса после того как мой самолет коснулся посадочной полосы?..
И что же мне, черт подери, с этим делать?.. это вопрос. Ко всем, кто имеет опыт. Или мудрость. Или просто хоть какие-нибудь слова по этому поводу.