Детей было трое - пятилетняя Элана и двухлетние пацанята-близнецы, Остин и Эйган. И против них (а предположительно - с ними) Энька, ваша покораная слуга.



Следует ли рассказывать, что по такому случаю Энька Мрачная была совсем по-житейски взволнована и нервически теребила Ронду: а как менять подгузники?! а чем кормить?! а что, если?! Ронда отвечала с воистину вселенским спокойствием: мол, не кипешись, расслабься, это же всего лишь дети. Что самое интересное, по дороге из детского садика, в машине, они действительно казались - это я теперь знаю, что именно казались - чудесными ребятишками.



И вот мы с Рондой завели их в дом, и Ронда, попрощавщись, ушла. Оставив меня, нет, не один на один. Одну на троих.



По совести говоря, я к тому времени уже расслабилась и повеселела. Ребятишки чинно уселись на диван и стали смотреть мультики, а я пошла и сложила свое барахло (зачетная работа по английскому, сумка и библиотечный Маркс)на кухонный стол; оборачиваюсь - они, все трое, уже стоят у меня за спиной. Голодные.



Все началось с того, что было только одно яблоко. Зато много апельсинов. Яблоко пошло девочке, а пацанятам досталось по апельсину. Не успела я открыть Маркса, как увидела, что близнецы поедают апельсины с кожурой. Пока я, немного пристыженная, очищала апельсины, братья вдвоем напали на сестру и отвоевали у нее несчастное яблоко. В пылу битвы предмет спора закатился под диван; с воплем команчей один из близнецов ринулся за желанным фруктом, но не рассчитал. Бум. Комната огласилась могучим ревом. Энька, преисполненная сострадания и ужаса - доверенные же дети! - повела жертву мыть царапину в ванную.



Применяя дипломатию, Энька сааамым сладким голоском уговорила маленькое чудовище не верещать, и вроде бы добилась успеха. Именно поэтому неожиданный бросок со вцеплением в волосы застал ее врасплох. Настала Энькина пора верещать - она не любит, когда ее дерут за волосы. Как выяснилась позже, маленький энтомолог заприметил у меня в прическе божью коровку.



Раздался телефонный звонок. Звонила мать этого кровожадного стада: все ли хорошо? Все отлично, ответствовала Энька, и добавила - нам всем тут весело. Совершенно не кривя душою. Тем временем ватага разбросала диванные подушки по всей комнате и прыгала на них с дивана. Головой вниз. Застрелиться, что-ли, философски подумала Энька. Телефон зазвонил снова - и ей, по совместительству мне, пришлось на секундочку отвернуться, чтобы записать номер звонившей тетеньки. Бум. На этот раз, большой бум. Оборачиваюсь. Оркестр срывается на визг, бьет гонг... пауза.



Она лежала там - определенно мертва, переломлена пополам, затоптана, истерзана несправедливостью и старухою-судьбой. Гадрина, целая большая гардина с жалюзи лежала на полу, и, частично, на диване.



Маленькие монстры тоже притихли - должно быть, от неожиданности. В каком-то замешательстве они отошли в другой угол комнаты, и, уже оправившись от сюрприза, как ни в чем не бывало начали играть взлелеянными мною зачетными карточками, 25 шт.



Прибрав труп жалюзи, я, чувствуя себя ужасно, решила во искупление помыть посуду, которой в раковине громоздилась целая гора. Не помыв и половины, Энька почувствовала, что кто-то дергает ее сзади за кофточку. Оборачиваюсь. "Конфетку!" - кричит. Открываю шкаф, даю конфетку. Принимаюсь вновь за посуду - сзади раздается богатырский рев в две глотки: "А нам?!" Открываю шкафчик. Главная неудача года - конфетки кончились... ах, что же там началось! Как в том анекдоте: "Дорогая, ты - тот человек, который принес религию в мою жизнь! До того, как я встретился с тобою, я не верил в ад." Что-то подобное случилось и с Энькой...



Энька, игнорируя вопли, домыла посуду и твердым шагом направилась в комнату - читать, стараясь изо всех сил не обращать внимания на подозрительное шуршание, доносившееся из кухни. А хоть бы!.. в следующую минуту Энькиному взору предстали трое замурзанных чертят, добравшихся до клубничного плавленного сыра; конечно, маленькие аборигены не приучены к таким чудесам цивилизации, как ложки, поэтому сыром они были покрыты очень тонко и на удивление равномерно - с головы до носков. Один из близнецов не досчитывался одного носка.



Кинув быстрый взгляд на часы, Энька поняла, что лучше бы отмыть подопечных побыстрее. Однако, что бы вы думали, они почему-то наотрез отказывались делать хотя бы шаг в направлении ванной. Отчаявшись, Энька положилась на опыт мировой литературы и запела - громко и импривизируя, с трудом пытаясь скосить под третьесортную фею: "Аааа, ребятки, сейчас пойдем мыть ручки!!" с плавным переходом на что-то спокойное из Битлз. Помогло, черт подери. Воспрянув духом, Энька продолжала драть глотку, намывая непоседливые мордочки, как вдруг чей-то голос за спиной произнес: "А ты хорошо поешь!"



Энька, она же я, знамо дело, подпрыгнула, чуть не выронив одного из малышей. На пороге стоял отец семейства. Мое лицо осветилось таким счастьем, что он зажмурился. Наконец-то! Я ринулась в комнату, скороговоркой объяснила ему про жалюзи, сгребла вещи в охапку и была такова. Его голос догнал меня уже на середине двора: эй! а деньги?..



Такие мероприятия обычно называются "легкий заработок".