Те не на шутку храбрые люди, которые темным субботним вечером, не побоявшись четырехчасовой езды до Томаса, все-таки приехали на долбаную футбольную игру, вряд ли получали массу удовольствия, сидя на мокрых ржавых трибунах. Болельщики сбивались кучками и дрожали, высунув только кончики носов из промокших одеял, время от времени выкрикивая дрожащими же голосами: "Впппперед, псы-ы-ы!"
Псы тем временем месили красную оклахомскую грязь на поле, матерясь на чем свет стоит.
Грязь покрывала игроков таким толстым и таким равномерным слоем, что невозможно было разглядеть ни номера, ни лица...
Флажковать по такой погоде в одной-единственной тоненькой лайкровой униформе - удовольствие, мягко говоря, сомнительное.
Знаменитое хаф-тайм шоу, предттавляемое марширующим оркестром Хилдтона, на сей раз было действительно достойным зрелищем...
те, у кого еще оставались силы, матерились в паузах между нотами, прочие радовали зрителей отменно синим цветом лица, который оттенял безупречно малиновый цвет носа.
При температуре около семи градусов Цельсия, дожде с ветром, очень приятно было плясать с флагом. Нечувствительные руки скользили по мокрому древку, жесткое мокрое полотнище хлестало по щекам, поле после футболистов напомнило мне родные русские проселки после того как по дождю там прогонят стадо коров, мокрые шатны облепили озябшую задницу...
не считая всех этих прелестей, дорога назад заняла четыре с половиной часа на школьном автобусе, предназначенном для перевозки младшеклассников от дома до школы.
Измучившись от невозможности заснуть или хотя бы просто вытянуть ноги, добралась до желанной постели только в полчетвертого утра.
А в восемь - с добрым утром, Анечка! Собирайся в церковь!
*подбирает соплю*
- Вот так мы и живем!